У Тимофеевны в сундуке моль завелась. «Гони ты ее из избы, – советовали старухи. – вредная бабочка». «Да у меня там одни клубки старые. Пущай на здоровье кушает", – шутила Тимофеевна.
Вылезла моль из сундука – выросла размером с цыпленка. И к новой нарядной с цветами тимофеевниной шали. Хрум-хрум! И нет шали. Одна кисточка на память осталась. Заплакала старушка. А моль тем временем к ее юбке клетчатой шерстяной. Хрум-хрум! И нет юбки! Стала моль размером с кошку. Потом к ковру подобралась. Понюхала. Тимофеевна ковер руками закрыла: «Не смей, дрянная бабочка, ковер трогать!» А моль отодвинула ее лапой, скатала ковер в трубочку: Хрум-хрум! И стала размером с молодого бычка, глаза навыкате как два воздушных шара, а лапы как еловые ветки все в колючках. Подошла сзади к Тимофеевне и поддела ее головой. Ахнула старушка и выкатилась из избы.
Села моль за стол - чай с шерстяными носками пить. Пьет и на улицу глядит. А Тимофеевна тем временем к соседке стучится, переночевать просится.
Съела моль все шерстяные вещи в тимофеевниной избе и вдоль по улице отправилась. Лететь не может, только лапы – колючие ветки переставляет, ковыляет медленно, а живот по земле тащит. Неповоротливая, как подушка. Пыль за ней столбом.
Стучит к соседке: «Валенки – есть? Носки? Варежки?» Потом к следующей избе: «Шапки давай!» И так каждый день. Бояться стали жители. Двери целый день на запоре держат, голоса не подают. А нахальной бабочке хоть бы хны! Упрется лбом в оконное стекло, глазищи вытаращит, стекло дзинь – и вдребезги. Она колючую лапу в чужой сундук запустит и давай там шарить. Сначала чистой шерстью питалась, потом лопать начала и ситец, и фланель, и шелк.
Пристала к охотнику жена: «Убей моль да убей моль!»
А тот: «Я на медведя ходил – не боялся, а тут думаю: здоровая она, зараза, а дробь мелкая. А если сразу не подохнет? Разорвет она нас на клочки. Детишек жалко. Нет! Пусть кто-нибудь другой с ней расправится»
Добралась как-то раз моль до крайней избы. А Васятка, мальчик, на улице был и как завидел ее, палку-рогульку схватил да камушек тяжеленький. Забежал в дом и уселся у окна, как ни в чем не бывало.
Моль только рыло в дверь сунула: дальше не пролезла, низковато и как загудит: «Валенки есть? Шапки с шарфами?»
«Фигу тебе!», – Васятка ей очень смело отвечает.
«Как это фигу?», – моль зрачками завращала и к деду. А он на печи лежит хворый и зябнет, даже в валенках.
«Скидывай обувку, старый!», – моль рычит и лапу колючую поднимает.
Васятка тут повернулся от окна. На рогатой палке резинку до отказа натянул, мигом прицелился и в лоб ей камушком выстрелил. Дернулась моль, сошлись у нее глаза-шары на переносице, и на крылья она откинулась прямо у порога. А потом начала в размерах уменьшаться. Меньше... Меньше... И стала обычной молью. На мизинчик можно положить.
Проколол ее Васятка иголкой и к коллекции бабочек присоединил – на лето задали засушить.
Очень даже интересно!!! Ну теперь можно придумать серию про моль, н-р, как девочка МАша, отличница по химии, моль со свету сжила :)) Главное - идея супер!