Вечер давнего обмана.

Ненавязчиво скользяще неизвестным поднебесным, умоляюще просяще, день к исходу был, как пресный лист искомканной бумаги, на котором эти строчки, словно пуговки сорочки, незастегнутые вовсе, как в запретном цвете маки, разбежались, что есть мочи, брызнув красной краской ночи в вязь из тысячи Пророчеств, раздираемые дракой, что зовется очень странно - помутненьем Turkish Raki от холодной капли водной, ЧистоГорноПервородной, спрятав в молоко тумана вечер давнего обмана.